В октябре в Ереване в 18-й раз прошёл Международный кинофестиваль «Золотой абрикос». Художественный руководитель смотра Карен Аветисян рассказал нам, как ему удаётся заманить в Ереван именитых режиссёров, сколько фильмов смотрят отборщики и почему стриминговые сервисы никогда не заменят коллективный ритуал кино.

---

Для кинофестиваля ключевой момент – отбор фильмов. Кто является отборщиком «Золотого абрикоса»?

Для каждой конкурсной программы работает своя отборочная комиссия. Члены этих комиссий голосуют, выбирают фильмы сначала из лонг-листа, затем из короткого списка. Количество фильмов, которые в итоге попадут на фестиваль, меняется каждый год. Я как художественный руководитель координирую весь этот процесс.

То есть художественный руководитель в отборе сам не участвует?

Отчасти участвует. Я подключаюсь на второй или третьей стадии отсева. Например, могу высказать мнение, если голоса разделились поровну. Но это только если мы говорим о конкурсных программах. Их у нас три: Международная полнометражная программа, «Региональная панорама» и «Абрикосовая косточка» – конкурс короткометражных фильмов. Но ведь кроме них на фестивале очень много внеконкурсных показов – премьеры фильмов с фестивалей класса А, которые мы каждый год привозим в Армению, трибьюты, ретроспективы. Всё это и составляет репертуар фестивального выпуска, и, конечно, это не дело одного человека.

Раньше на фестивале была отдельная «Армянская панорама». Что стало с этой программой?

В 2019 году она расширилась и превратилась в «Региональную панораму». Идея была в том, чтобы армянские режиссёры не только конкурировали между собой и представителями Диаспоры, а имели возможность показать своё кино в контексте международного, в данном случае – регионального. В 2019-ом году этим регионом был Малый Кавказ, то есть Армения, Грузия, Турция, Иран и Азербайджан. Хотя азербайджанское кино мы так и не показали, потому что не получили ни одной заявки, в отличие от Турции, откуда каждый год нам присылают десятки фильмов. После событий 2020-го года перспектива показывать азербайджанское кино, к сожалению, стала совсем нереальной. Но отказываться от амбиций иметь в рамках фестиваля региональный конкурс мы не хотели. Поэтому расширили территорию. Нашли в ООН регион, который называется Западная, или Передовая Азия и включает в себя 19 стран, в том числе Армению, наших соседей и множество конфликтных стран и непризнанных республик. Эта тема очень интересует нас, так что этот конфликтный регион, в который входят Израиль и Палестина, Сирия и Иордания, Иран и Ирак, а также Йемен, Катар и другие страны, стал основой для нашей «Региональной панорамы».

Насколько я помню, в 2019 году пару азербайджанских фильмов всё же показали на «Золотом абрикосе».

Нет, демонстрировался один копродукционный фильм Азербайджана и России, «Молокане» Саглары Тюрбеевой, но прямого отношения к Азербайджану он не имел: вся творческая группа была из России, героями были молокане. Просто деревня, в которой они жили, находилась в Азербайджане.

Сколько отборщиков нужно, чтобы собрать программу? И когда начинается отбор?

Отбор начинается в лучшем случае за пять месяцев до начала фестиваля. Чаще за четыре, работает порядка 10-и отборщиков.

Всего?!

Ну да.

Сколько фильмов в среднем они смотрят?

Ну, только для международного конкурса – не считая «Региональной панорамы» и короткого метра – комиссия смотрит от 800 до 1000 фильмов.

Вопрос, который интересует абсолютно всех гостей «Абрикоса». Как вам удаётся привозить лучшие фильмы Каннского, Берлинского, Венецианского фестивалей? А ещё приглашать таких именитых гостей, как Ким Ки Дук, Даррен Аронофски, Пол Шредер и другие?

Это всегда трудные переговоры, которые начинаются задолго до начала фестиваля. Иногда они длятся годами, потому что режиссёры не всегда могут приехать, даже если действительно заинтересованы в визите в Армению. Все они, как правило, находятся либо на стадии постпродакшна, либо в съёмках, и времени на путешествия остаётся очень мало. Но пока каждый год нам удавалось привлечь то количество гостей, которое соответствует стандартам международных кинофестивалей.

Хотя дело не только в количестве, но и в статусе. Например, если у кинофестиваля есть традиционный приз за вклад в киноискусство (на «Абрикосе» это Параджановский талер), то понятно, что у тебя должен быть гость, который соответствует этой планке и внёс вклад в мировой кинематограф, а не локальное кино своей страны. Или если у нас есть приз «Мастер» – второй по значимости на нашем фестивале – получить его должен действительно актуальный режиссёр, который по-своему работает с киноязыком и задаёт тренды. Третий такой ключевой человек – председатель Международного жюри. То есть каждый год мы должны пригласить, как минимум, этих гостей и держать планку. Это очень трудно, а в этом году было ещё сложнее. И на будущий год тоже будет сложно, потому что мы хотим вернуться в традиционные июльские даты. А это значит, что у нас нет даже года на подготовку.

А есть у вас такая история, когда вам самому удалось уговорить кого-то приехать или привезти особо важный фильм?

Ну, например, как мы привезли фильм открытия этого фестиваля – «Колено Ахед» Надава Лапида. В Каннах мы случайно встретились с Авшаломом Полаком – исполнителем главной роли, и попросили его обратить внимание Надава на письмо от нас. Потому что без персонального напоминания он бы наверняка не заметил его среди тысяч аналогичных обращений. Это только один пример, а их очень много. Долгие годы основатель «Золотого абрикоса» Арутюн Хачатрян лично занимался этим делом, встречался с именитыми коллегами на разных вечеринках или ещё где-то и всеми способами заманивал их в Ереван. И более 15-и лет ему это удавалось.

Как сильно вас ограничила пандемия?

В первую очередь, конечно, сократился поток иностранных гостей. Но ещё хуже то, что снизилась зрительская активность. Сегодня первый день фестиваля, и у нас пока нет точной статистики. Но по показателям кинотеатров во всём мире, очевиден спад, которым тут же воспользовались онлайн-платформы и стриминги. Но это не необратимый процесс. Я убеждён, что кинотеатральный показ – неповторимый и незаменимый процесс. Ни один – даже самый уютный – домашний просмотр не может с ним сравниться. Потому что искусство это не про уют. Общение с ним само собой является актом весьма некомфортным, и с этой точки зрения кинотеатральный показ, феномен, ритуал коллективного просмотра на большом экране уникален.

Невозможно не заметить, что в этом году сократилось не только количество фильмов в программе, но и количество площадок, где их показывают. Это тоже объясняется ограничениями?

Скорее это объясняется значительным сокращением бюджета. После войны и в условиях пандемии и у государственного, и у частного сектора изменились приоритеты, а фестиваль формат недешёвый, поскольку подразумевает не только покупку фильмов, аренду помещений и зарплату сотрудников, но и размещение гостей и много других затрат.

В прошлом году фестиваль проходил в дни, когда в Арцахе шла война. Каким был фестиваль тогда и каким он стал теперь в послевоенной Армении?

В прошлом году мы создали отдельную программу фильмов про Арцах – как в военное, так и в мирное время, к которой привязали сбор пожертвований и выставку-продажу постеров. Все вырученные средства, плюс часть средств, предоставленных нам государством, мы направили в фонд помощи Арцаху. То есть и в материальном плане это была маленькая, но помощь Арцаху. И в художественном смысле фестиваль соответствовал той единственной повестке, которая была во время войны. В этом году мы имеем дело с очень сложным, многоуровневым послевоенным контекстом. С ним нелегко работать, но мы стараемся. В этом, собственно, и состоит миссия фестиваля – отражать состояние общества и в Армении, и во всём мире.